Матю... пардон :-), обсценная лексика в Древней Руси.
 

Дубль №2

К 2005 г. обсценная лексика обнаружена в 4 грамотах:

Грамота из Новгорода № 330 (XIII в.), обнаруженная ещё в конце 1950-х годов; это рифмованная дразнилка, переводится, вероятнее всего: «задница (гузка) е…т другую задницу, задрав одежду». Автор использовал эффект непристойности, помноженный на эффект абсурда.

Грамота из Старой Руссы № Ст. Р.35 (XII в., http://gramoty.ru/index.php?act=full&id=1048 ).
http://arkona.vn.ua/forum/attachment...1&d=1201689043

с разделением на слова: http://arkona.vn.ua/forum/attachment...1&d=1201689089

В конце записки от Радослава к Хотеславу с просьбой взять у торговца деньги другим почерком приписано: «Якове брате, е…и лёжа!». Примерный смысл этой пометки — «не выпендривайся», «будь как все». Дальше по адресу Якова прибавлены ещё два замысловатых ругательства: ебехота «похотливый» и аесова «сователь яйца». По одной версии, Яков — это христианское имя Радослава, и Хотеслав так отреагировал на просьбу брата. По другой, Яков — это, наоборот, Хотеслав, а Радослав решил собственноручно прибавить к записанному писцом посланию грубовато-шуточное приветствие брату (в пользу этого говорит то, что два ругательных слова вместе напоминают имя Хотеслав).

Грамота № 955. Обсценная фраза в левом нижнем углу.Грамота из Новгорода № 955 (XII в.).


Это письмо от свахи к Марене — знатной даме древнего Новгорода, найдено в 2005 году. Сваха Милуша пишет, что пора бы Большой Косе (видимо, дочери Марены) выходить замуж за некого Сновида и прибавляет: «Пусть влагалище и клитор пьют» (пеи п...да и с?кыль). Это ни в коем случае не брань по адресу Марены (вопреки тому, что написано во многих СМИ); аналогичный текст встречается в народных «срамных» частушках, исполняемых во время свадьбы, и в устах свахи это — пожелание, чтоб свадьба состоялась.

Грамота из Новгорода № 531 (начало XIII в., http://gramoty.ru/index.php?no=531&act=full&key=bb ).
http://arkona.vn.ua/forum/attachment...1&d=1201689117

Одна из самых длинных грамот, написанная на обеих сторонах бересты. Некая Анна просит своего брата вступиться перед Коснятином за себя и дочь. Она жалуется, что некий Коснятин, обвинив её в каких-то «поручительствах» (вероятно, финансового характера), назвал её курвою, а дочь б...дью: «… назовало еси сьтроу коровою и доцере блядею…». В письме женщина допустила много описок, пропустив, в частности, в этой фразе букву у в слове коуровою (о корове в таком контексте речь идти не может) и с в сьстроу; скорее всего это говорит о том, что перед нами автограф, написанный в эмоциональном возбуждении. Хотя здесь речь идёт именно о грубом оскорблении, корень бляд- (другая степень чередования корня блуд-) не может считаться в полном смысле обсценным для древнерусского периода, так как употребляется и в церковнославянских текстах.

Взято отсюда:
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%...%D1%82%D1 %8B
тексты грамот отсюда: http://gramoty.ru
а также доклад академика А. А. Зализняка о новгородских грамотах (включая разбор грамоты №955): http://mitrius.livejournal.com/380809.html

Хм.. Довольно интересная тема,даже добавить нечего;)

Випадково знайшла доволі милу статтю стосовно ненормативної лексики. Загалом, нічого особливого, але ось кілька уривків з неї для загального розвитку:
„ Вокруг русского мата в обыденном сознании сложился целый ряд мифов. Самый устойчивый из них – представление о том, что наиболее циничные ругательства появились в период татаро-монгольского ига и привнесены в русский язык именно ордынцами. Это неверно: корни большинства нецензурных слов имеют общеславянское или даже индоевропейское происхождение.
Кстати, имея столь древнюю историю, лексика, которая сегодня входит в зону табуирования, далеко не всегда осознавалась как неприличная. Например, одно из самых распространенных в наши дни ругательств – нецензурный синоним проститутки и производные от него слова свободно проникали в книжные источники еще в конце XVII века. Однако постепенно эти слова стали восприниматься как «срамные» и в 1730 году, как говорят специалисты, были запрещены в книжных источниках чуть ли не специальным указом.
Второй миф, в чем-то противоположный первому, – убеждение в особом пристрастии к мату именно русских. Мол, уже в глубокой древности наши предки не могли обойтись без соответствующей лексики даже в ритуальных действиях, даже в свадебных обрядах. Действительно, у восточных славян, как, впрочем, и у других народов, в языческие времена существовал культ плодородия, вера в мистический брак земли и неба как источник урожая. Да, на русских свадьбах пели так называемые корильные песни, в которых содержались ритуальные оскорбления жениха (чтобы не пришлось избраннице корить его в будущей жизни), часто, на наш современный взгляд, непристойные. Естественно, подобные представления и ритуалы по необходимости должны были иметь свой особый словарь – однако тогда входящие в него слова не воспринимались как неприличные. И только по отношению к более поздним временам, когда с принятием христианской культуры плоть стали считать изначально греховной, а на лексику «телесного низа» был наложен запрет, можно говорить о ритуальном сквернословии, которое бытовало еще в прошлом столетии. Например, русский крестьянин, отпугивая нечистую силу, совсем не обязательно осенял себя крестным знамением, но, веря в то, что «черт матюгов боится», мог для «обереги» использовать нецензурную лексику.”
Виноградов С. Сквернословие // Наука и жизнь.- 1993. - №4 www.gumer.info